Форум

Структура реставрационных работ

Для структуризации реставрационных работ мы считаем нужным обозначить следующие аспекты реставрационного вмешательства в объект.

1. Все изменения в реставрационном объекте, которые внесены объективным воздействием времени при условии идеального хранения. Это изменение цветовой палитры лакокрасочного покрытия и его поверхностных слоёв, химическое атмосферное окисление, изменение структуры материалов комплектующих (уплотнение и осыпание из-за хрупкости изоляционных материалов), появление трещин, кракелюров, расслоение слоёных материалов (фанеры) и пр.
2. Те же изменения, но дополнительно носящие повреждения за счёт неудовлетворительного хранения – ржавчина, повреждение насекомыми и грызунами, деформация наружная (корпусов) и внутренняя (случайные удары), ударные повреждения шкал и рукояток и т.д.
3. Те же изменения, но с эксплуатационными артефактами. Это то, что утеряно, изломано, повреждено в процессе эксплуатационного (пользовательского) воздействия.
4. Всё перечисленное, но со следами ремонтного или восстановительного вмешательства с учётом включения новоделов или вообще не соответствующему данному техническому устройству деталей и комплектующих.

Пп.2,3,4 не вызывают никаких проблем с точки зрения делать или не делать. Категорически для реставратора – для устранения артефактов делать разрешается всё. То есть устранять любые изменения после выхода в свет аппарата или устройства. Степень реставрационного вмешательства по вышеизложенной классификационной базе.

Наиболее сложным для реставраторов является п.1. Убирать следы времени, или нет?
Как, например, восстанавливать полотна старых мастеров в изобразительном искусстве? Можно ли это делать, ведь то, что мы имеем сегодня, это не то, что было тогда у подлинника. Это то, что осталось со следами времени. Более того, следы времени вообще могут и заслоняют первоначальную изобразительную картину, хотя, конечно, замысел и компоновка остаётся.

Наша позиция, в отличие от художественных эстетствующих фарисеев и торговцев в антик храме, здесь однозначна. По радиотехническим аппаратам и устройствам в частности. Мы имеем полное и абсолютное право проводить реставрационные вмешательства в наши коллекционные предметы с устранением следов времени настолько, насколько это возможно технологически и эстетически. Более того. Там где мы не в состоянии восстановить темпоральные (временные) разрушения, например, осыпание резины с проводников, выцветание бумажных шкал, разрушение эластичности канатиковых приводов, неустранимую коррозию покрытий и пр., мы имеем абсолютное право заменить комплектующее. В идеальном случае на реплику. То есть точно на такую же резину, как по структуре, так и по внешней размерности. Нет такой возможности, то на новодел.

И вот почему. Все темпоральные изменения аппарата, устройства или комплектующего являются артефактами, которые имеют исключительно общую эстетическую и, как следствие этого, коммерческую составляющую. Имеет место быть общий эстетико-коммерческий антик термин «старинность».

Мы же рассматриваем предмет техники как мысль, воплощённую в ту или иную конструкцию. Никакая конструкторская мысль не придумывала и не имела в виду темпоральный фактор. Он вне её. Бесспорно, мысль учитывала и всегда учитывает эксплуатационные качества конструкции в периоде её функционального использования. Но остальное не наше!

Мы сохраняем технику. Мы сохраняем связанную с ней историю. И мы, профессионалы Старого Радио, не храним наши предметы просто как фрагменты времени. С таким успехом мы можем сохранять вообще любую старость даже без технического содержания! Мы обязаны твёрдо придерживаться своих концептов в Старом Радио. Темпоральная составляющая нам не нужна. У нас в фондах не египетские пирамиды, которые несут в себе не только выдающуюся инженерно-строительную мысль, но и фантастические три тысячи лет человеческой истории! Мы знаем о недолгой истории радиотехнической мысли почти всё. И в достаточном для нас историко-техническом объёме. Есть частности. Но это наши внутренние профессиональные историко-научные проблемы. Мы нашу антик эстетическую красоту инженерно-технического решения и его внешнюю эстетику обязаны и будем оценивать вне посторонних темпоральных артефактов. В пирамидах да. В радиотехнике нет!

Всё. Вопрос закрываем разрешением нашего профессионального реставрационного вмешательства по п.1 настоящего реставрационного перечня. Без последующих эстетико-коммерческих персевераций. Другими словами. У нас всё будет блестеть и гореть, как на том подлиннике, что сошёл с заводского конвейера или был выпущен вручную в единственном экземпляре. Всё, что случилось с ним после, подлежит категорическому реставрационному удалению. За исключением, понятно, исторических легенд.

Но никто не мешает и не диктует владельцу, что и в какой степени оставить на историко-техническом предмете из его темпоральной исторической жизни. Именно конкретный владелец принимает окончательное реставрационное решение. Подчёркиваем, на основе изложенного выше морального кодекса.

Считаем нужными затронуть восстановительные вмешательства, как отдельную форму работ, не являющимися реставрационными или ремонтными.

Радиопроизводство в СССР до середины 50-х годов и, особенно в довоенное время, отличалось низкой технологической культурой, отсутствием стандартизации в сырье и материалах, подгонкой технологических процессов под неквалифицированную рабочую силу, недостаточной профессиональной компетенцией ИТР. Машинный парк станков и оборудования был крайне неоднороден, происходила болезненная смена дюймовых стандартов дореволюционной России на общеевропейские метрические (с 01.01.1926 года применение дюймового стандарта в новых изделиях было законодательно запрещено). Всё это приводило к большому количеству брака в изделиях, явно видимого при внешнем осмотре.

Как поступать реставратору в таких случаях? Исправлять заводские дефекты, или нет? Бесспорно, явные дефекты, ведущие к нарушению эксплуатационных свойств, грубый установочный монтаж со смещением и пр. следует при реставрационных работах устранять, ибо они идут вразрез с требованиями технологической документации на изделие. Вместе с тем, незначительными или неявными случаями производственного брака можно пренебречь. И оставить их как историческое свидетельство качественных особенностей технологии промышленного производства своего времени.

И ещё. При реставрационных работах нужно учитывать большой технологический разброс при производстве изделий. Это разные породы дерева и материала корпусов и шасси, различия в отделке поверхностей, разные материалы и сами комплектующие, плавание размеров, монтажные допуски и т.д. Кроме того, ряд изделий делался под заказ с изменением технологий корпусов по форме и окраске и пр., не являясь отдельной конструкторской разновидностью. Производства того времени часто вырабатывали изделия из того, что было, а не из того, что определялось конструкторской и технологической документацией. В неявном или сомнительном случае такие изменения следует оставлять, как имеющие место быть на серийных производствах. Разумеется, с внесением замеченных дефектов в сопроводительную документацию по реставрации конкретного изделия.

Прошлая и текущая радиотехническая реставрационная практика.

Профессиональных предприятий, занимающихся специализированной реставрацией радиотехнических аппаратов и устройств в РФ и странах бывшего СССР нет. Они есть в США и Германии, но в единичных исполнениях. Ни в одном музее РФ и бывших стран социалистического лагеря специализированных подразделений по реставрации радиотехники нет. Все реставрационные работы, а они в квалификационном упорядочении практически все являются ремонтными и в очень редких случаях реставрационными (по изделию в целом), выполняются кустарным способом одиночками. Подавляющее число из этих одиночек являются любителями и проводят указанные работы для себя лично и крайне редко под сторонний заказ. По сетевым предложениям известны кустари одиночки, которые выполняют те или иные работы по новодельным комплектующим в коммерческих целях. В целом положение с профессиональной радиотехнической реставрацией на территории бывшего СССР не просто отвратительное. Оно никакое.

Здесь уместно будет пояснение по межгосударственному (межнациональному) аспекту рассматриваемых ниже проблем и их анализу. Мы (НМР) справедливо полагаем, что у нас в радиоколлекционном и радиомузейном сообществе не было, нет и, надеемся, не будет никаких границ в нашем общении вне зависимости от наших национальных или этнических предпочтений. Мы унаследовали эту культуру общения ещё с того мирового радиолюбительского братства, которое сформировалось в середине 20-х годов прошлого века. О теснейшем общении радиолюбителей в СССР, абсолютно не изменившемся и ныне, мы говорить не будем. Наша позиция (НМР) по этому вопросу ранее неоднократно подтверждалась, например, в дискуссиях по вопросу внесения в наше наименование слово «национальный» и нашего понимания этого термина. Нами опубликована статья по поводу одиозной одноэтнической направленности ряда кандидатов в Президенты России, и вы можете с ней ознакомиться у нас на сайте НМР museum-radio.com/ Мы были, есть и остаёмся в Радио интернационалистами. Наши границы в глобальном мире имеют две крайние точки – Северный и Южный полюс!

В НМР с середины прошлого года началась очень большая и сложная работа по истории промышленной технологии радиотехнических устройств и их комплектующих. Её главная задача – изучить особенности использования общепромышленных технологических приёмов в радиотехнике, их место и объёмы. Вторая, рассмотреть вопросы, связанные с возможным применением этих серийных технологий при проведении процессов реставрации в условиях мелких мастерских (реставрационных заводов не появится в ближайшие 100 лет, и это точно) и, что наиболее для нас предпочтительно, для исполнения их одиночными реставраторами. Поскольку одиночная реставрационная деятельность, как профессиональная, так и любительская, останется главной в течение неопределённого времени.

С этими целями в НМР на его производственной промышленной базе начаты и ведутся в настоящее время экспериментальные работы по адаптации технологий серийного радиотехнического производства к условиям единичного реставрационного процесса.

И, третье, рассмотреть и рекомендовать реставраторам современные и суперсовременные технологические методы и способы производства идеальных безальтернативных реплик по некоторым комплектующим и использование современных технологий в реставрационном деле.

Прежде чем дать анализ современной реставрационной деятельности и сегодняшнего производства реплик и новодельных комплектующих, я хотел бы затронуть нашу собственную радио реставрационную историю, которая имеет место быть, начавшись практически одновременно с появлением первых радиоколлекционеров в СССР с конца 60-х годов.

Именно эти одиночки коллекционеры являются первыми радиореставраторами, поскольку никакие музеи СССР, включая Политехнический музей, не занимались и не занимаются (и не будут заниматься по ряду причин) профессиональной радиотехнической реставрацией.
Этот реставрационный опыт весьма поучителен, а наработанные ими технологические реставрационные приёмы в высшей степени заслуживают внимание, поскольку они являются той самой адаптацией технологий массового производства к единичной практике.

Выдающимся примером проведения таких работ является ныне покойный радиоколлекционер Владимир Дмитриевич Аверкин. В 2011 году нам была любезно предоставлена для научного исследования большая часть его коллекционного реставрационного наследия по цельным предметам, ныне находящаяся у одного из крупнейших коллекционеров России Михаила Фёдоровича Тришкина. Другая часть этого реставрационного наследия по комплектующим и приспособлениям находится в НМР, переданная в НМР после его кончины. Таким образом, мы имели прекрасную возможность оценить реставрационное наследие В.Д.Аверкина полностью, без каких либо существенных пробелов.

Надо сказать, что подавляющее число радиоколлекционеров и радио реставрационно приближённых (чаще коммерчески) к ним являются по образованию кем угодно, только не профессиональными радиоинженерами и профессиональными технологами серийных радиопроизводств. Во всяком случае, таковые мне неизвестны. За исключением Алексея MVK из Вильнюса, закончившего Таганрогский радиотехнический институт в конце 80-х годов.

В.Д.Аверкин принадлежал именно к непрофессионалам Радио. По образованию он позиционировал себя как «преподаватель», причём гуманитарным, не физики и техники. Где и что он преподавал, так и осталось глубокой тайною, но со слов его коллекционного сотоварища в 80-х годах прошлого столетия и известного радиолюбителя и радиособирателя Г.И.Коровина, работавшего в закрытом НИИ над созданием шифровальной техники, В.Д.Аверкин работал в одном из учреждений КГБ СССР. Но то, что он был классическим гуманитарием, а не человеком с какими то начатками технического образования, можно утверждать безошибочно. Я неоднократно задавал ему вопрос, откуда у него увлечение Радио. Он всегда скромно и однозначно отвечал: «Как у всех. С детства». И всё.

У меня, человека, имеющего фундаментальную научно-техническую и технологическую подготовку в МВТУ им. Н.Э.Баумана, до сих пор не проходит изумление, как такой гуманитарий смог не только изучить те или иные технологические тонкости, но и применить их в реставрационной практике. И где? В трёхкомнатной квартире на Фрунзенской набережной в Москве! Вывозя по просьбе ныне тоже покойной вдовы оставшиеся химикаты гальванической технологии я, как врач, был поражён, как он, его семья и окружающие их соседи остались живыми после аспирационных воздействий азотной, серной, соляной кислот и множества химреактивов, которые в бутылках и баночках с величайшей предосторожностью были передислоцированы на фондовую базу НМР в Петровское-Алабино!

Все цельные вещи, прошедшие реставрационные руки В.Д.Аверкина, поражают степенью тактичности вмешательства, великолепной техникой изготовления реплик по недостающим комплектующим, прекрасным общим историческим и техническим вкусом. Да что там говорить! Некоторые комплектующие этих цельных вещей до сих пор для меня являются загадкой – это подлинники или необычайно искусно выполненные реплики? А ведь это предметы начала золотого века ламповой Радиотехники – «Радиолина», усилители на прямоугольных эбонитовых платформах с открытыми контактными ламповыми панелями начала 20-х годов, «БТ и БЧ», «БВ», первые рупорные громкоговорители, и уникальные редкости середины 30-х годов, как ЦРЛ-10! При одном перечислении их у меня возникает ощущение – не тысячу, а миллион раз надо подумать, прежде чем принять то или иное реставрационное решение.

И всё это восстановлено буквально из неописуемого хлама! Из фрагментов и остатков. Часть этих фрагментов сохранилась в НМР, и позволяет оценить, на какой платформе начинал свою работу великий реставрационный пионер Старого Радио в СССР. Например, как он последовательно изучал и применял процесс никелирования. Начало с технологическим браком черного никелевого покрытия, до совершенного молочно-белого, слегка матированного и абсолютно подлинного для тех лет! И как он тактично заменял негодные «родные» - (сленговое выражение, кстати, абсолютно безобразное и ничего не говорящее, надо заменять на подлинные для данного устройства) комплектующие на именно те, которые были положены по технологической карте производства.

Например, крепящие шурупы ламповых панелей обязаны были быть немагнитными латунными, а на предприятиях, в особенности на Московском радиотелеграфном заводе Морзе (ЗиО), их заменяли простыми из магнитной стали. То, что было и попадало под горячую производственную руку. В.Д.Аверкин не просто устанавливал подлинную латунь, но и головки этих шурупов полировал специальным вращательным технологическим приёмом и затем их никелировал, что создало изумительную интерференционную игру света на их отблесках! И в чём он неправ? Я, полагаю, радиоконструкторские пионеры бытового Радио, такие как В. М.Лебедев, Л.Б.Слепян, Э.Я.Борусевич ничего бы не имели против, если бы увидели свои, подобным образом, отреставрированные радиотехнические устройства через 100 лет! И плакали бы они горючими слезьми при виде своих убогих дефективных радиодеток в Политехническом музее в Москве! А о технологическом бардаке тех производственных лет нам хорошо известно и по другим источникам, достаточно полно освещающими эти производственные социалистические закономерности. По этим отреставрированным образцам мы видим подлинную и священную ныне радиоконструкторскую мысль, освобождённую от артефактного налёта и мусора.

Очень печально, что В.Д.Аверкин не оставил конкретную спецификацию исполненных им реставрационных работ, хотя в оставшихся от него кратких записях, больше учётного характера, эту картину частично можно восстановить. Читающие эти строки, учитывайте эти моменты. Должна быть у вас Культура, господа реставраторы, просто обязана быть!
И оставленные В.Д.Аверкином цельные отреставрированные вещи являются не только прекрасными памятниками радиотехники того периода, но и собственным памятником его реставрационного творчества. И великолепным примером нам, его последователям!

В.Д.Аверкин был ярко выраженным индивидуалистом. Позволю себе предположить, что это было закономерной частью его закрытой службы. Поэтому он и стал известен, как деятель отечественной радиоколлекционной истории после своей кончины. Хорошо это, или плохо, судить не нам. Вернее, по завещанию одного из царей России XVIII века, оставленного в качестве надписи на серебряном рубле: «Не нам, не нам, а имяни твоему». Умели ранее лаконично и объёмно выражаться!

Вся последующая радиореставрационная история до сих пор остаётся индивидуальной. Но уже по совершенно иным причинам. В качестве примеров, достойных памяти В.Д.Аверкина радиореставрационных работ (из тех, что я лично видел, и что мне любезно показывали) я могу отметить Станислава Бульбу из Киева, Ивана Бабича из Обухова (все Украина), сегодняшнюю работу по «БЧ» Сергея Кашехлебова (РФ). Это с точки зрения качества исполняемых работ. Это работы близкие к уровню В.Д.Аверкина.

Достаточным экспозиционным качеством выделяются работы Владимира Григорьевича Вотинова (уточнять не буду, скажу так - это мой учитель и выдающийся радиоисторический и общественный деятель не только своей страны, директор Музея Радио Вотинова), в них самое ценное то, что его реставрационно-восстановительные работы выполняются из такого радиотехнического фрагментарного дерьма, что я бы лично никогда не взялся за это дело. А он не только берётся, но и делает! Пусть там иногда получаются леденцы (для срочной экспозиции на радиомузейных съездах), но я видел у него и подлинные марочные шоколадные радио конфеты.

Хорошее реставрационное (не идеальное, конечно, по технике исполнения) качество у Николая Александровича Кретова из Пскова, Виктора Ивановича Лебедева из Москвы, одного из ветеранов и директора НМР по фондам и выставочной работе Д.Н.Гурьянова. Им троим, на мой взгляд, несколько мешает преувеличенное романтическое отношение к прошлому. Думаю, можно назвать ещё 5-8 имён на территории бывшего СССР, включая страны Балтии, достойно осуществляющих реставрационную работу, но они меня на то не уполномочивали и работ своих мне не показывали. Так, что, неупомянутые господа реставраторы, автора извиняйте.